Тишина без единого шороха в соборе после опъяняющего мастерства на концерте

/Guenter Kunert, Westfaelische Volksblatt 21.05.1998/

Удивительную для 25-летнего музыканта зрелость в исполнительской технике,, обращении с соборным органом, наконец в силе исполнительской концепции обнаружил в последнем концерте органного цикла в Кафедральном соборе органист Даниил Процюк. Ассистент органного класса Санкт-Петрбургской консерватории использовал произведения Куперена, Баха и Хиндемита лишь затем, чтобы "разыграться" перед тяжелейшим сочинением вечера: получасовыми "Вариациями на собственную тему фа диез минор" Макса Регера.

С пульта органа в башне Даниил Процюк начал свой концерт спокойным Tierce en taille Франсуа Куперена. Высоко требовательной далее была уже баховская "Токката, адажио и фуга до мажор". Полной жизни и веселого настроения показалась написанная Паулем Хиндемитом в 1937 году Первая соната. Прелестное, почти атонально свободно парящее трехчастное сочинение Процюк интерпретировал очень красочно.

Написанные Максом Регером в 1903 году "Вариации и фуга на собственную тему" длятся полных 30 минут и ставят перед органистом экстремально высокие требования, которым Даниил Процюк, играя на центральном пульте, полностью соответствовал - 30 минут высочайших достижений! В очень эффектном диалоге между двумя органами он поборол капризную Интродукцию также уверенно, как и Вариации на мелодичную тему на шесть восьмых, в течение Регер фигуративно, мелодически и гармонически переходит все имеющиеся границы, также и тональные, своими кластерными эффектами предвосхищая музыку 60 годов. В непреодолимом музыкальном течении петербургский органист развил очень концентрированную, постепенно становящуюся плотнее и громче фугу, заканчивающуюся мажорным разрешением.

Несмотря на множество трудностей, все же очень интересно и волнующе писать о явлении существующем, находящемся в процессе своего развития, творимом на глазах современников, а не о том, что уже совершилось, создано и представлено на суд общества в завершенном виде.

Органная музыка, как и другие виды музыкального творчества, суть как раз такое живое и современное явление, несмотря на то, что аналогичные органу инструменты существовали еще в Древней Греции, Риме, Византии... Сегодня в Петербурге эта область искусства находится в довольно плачевной ситуации, и это еще более удивительно, если учесть тот факт, что до революции наш город занимал здесь главенствующее положение.

Молодой петербургский органист Даниил Процюк, Лауреат Международного конкурса, преподаватель Консерватории им. Н.А. Римского-Корсакова, рассказал некоторые факты из истории и современности органного музицирования в Санкт-Петербурге.

– До 1917 года у нас существовало больше католических и протестантских церквей (которые с VII века являются главной обителью органа), чем в любом другом городе России (что естественно, так как Петербург был столицей многонациональной Российской империи). По разным оценкам, всего насчитывалось 80-100 инструментов. Класс органа Петербургской императорской Консерватории готовил преимущественно церковных органистов для Прибалтики. Большинство музыкантов, основавших национальные композиторские и исполнительские школы Латвии, Литвы, Эстонии - воспитанники нашей Консерватории, ее органного класса.

После октябрьских событий храмовые инструменты были большей частью уничтожены, некоторые перемещены в светские помещения, что лишь отсрочило их гибель. Особое сожаление вызывает утрата больших органов Лютеранской церкви Св. Петра и католического собора Св. Екатерины на Невском проспекте. Сегодня это были бы памятники органостроения европейского значения.

Из всех перенесенных органов действуют только инструменты в зале Академической Капеллы (из Голландской церкви) и в Большом зале Филармонии (из Института акушерства и гинекологии имени Отто), однако и они не дают публике истинного представления о художественно полноценном органном звучании. Более удачно могла бы сложиться судьба и органов Консерватории, но это уже другая тема.

Причиной такого печального положения является тот факт, что каждый орган создается именно для того помещения, в котором он будет находиться, с учетом его акустических особенностей, влияния эхо на звучание инструмента, планируется как часть интерьера. Именно поэтому перемещение органа, нарушая целостное, гармоничное образование, ухудшает качество звучания. И вообще, церковные концерты предпочтительнее, потому что орган все же требует церковной акустики (с большой реверберацией)...

Сейчас в Петербурге, по словам Даниила, можно послушать только два настоящих, пусть и небольших органа: в Лютеранской церкви Св. Екатерины на Васильевском острове и Римско-католическом кафедральном соборе Успения Божьей матери. Там регулярно проводятся концерты органной музыки.

Даниил считает, что началом органного Ренессанса может служить скорее возрождение церковного музицирования, (может быть, "репатриация" уцелевших органов Голландской церкви и Мальтийской капеллы бывш. Воронцовского дворца, в наст. время бездействующего в Малом театре оперы и балета), чем строительство новых органов в светских помещениях. Иначе увлечение органом перестанет быть очень петербургской тягой к европейскому, к "сумрачному германскому гению" и легко превратится в варварство, азиатчину, интерес к внешним проявлениям органа - к пестроте ярких тембровых комбинаций, к громкости, к размерам, к конструктивной сложности инструмента. Органист при таком понимании инструмента мнится чуть ли не Демиургом, Властелином звуков - полная противоположность Евангельскому духу баховских органных сочинений. Так уже происходит в Корее, Японии, Китае - странах, интенсивно осваивающих европейское культурное наследие - или у нас в Татарстане, к примеру.

Нельзя путать пропаганду органа церковного с миссионерством. Просто орган не "один из множества" музыкальных инструментов, Его Отечество - христианский Храм, а в концертном зале он всегда гость.